Часть шестая. Изгнание (1224-1291).
Атакованные татаро-монголами на востоке и франками на западе,
арабы находились в наихудшем положении чем когда-либо.
Только Аллах мог ещё прийти им на помощь.
Ибн аль-Асир
Глава четырнадцатая. Да не позволит им Аллах придти сюда снова.
Хотя и менее внушительная, чем при Гиттине, и менее изобретательная в военном отношении, битва при Эйн Галуте оказалась, тем не менее, одной из самых решающих в истории. Она, по-существу, не только позволила мусульманам избежать уничтожения, но и отвоевать все земли, которые у них отняли монголы. А вскоре потомки Хулагу, обосновавшиеся в Персии, сами приняли ислам, чтобы лучше укрепить свою власть.
Первым делом мамлюкский взрыв дал возможность свести счёты с теми, кто поддерживал агрессоров. Дело это было уже нешуточным. Вопрос о том, чтобы дать врагу передышку, будь то франки или татары, больше не стоял.
После взятия Алеппо в начале октября 1260 года мамлюки без труда отбили контрнаступление Хулагу и решили устроить карательные экспедиции против Боэмонда Антиохийского и Гетума Армянского, главных союзников монголов. Но внутри египетской армии разгорелась борьба за власть. Бейбарс хотел остаться в Алеппо в качестве полунезависимого правителя, но Кутуз, опасавшийся амбиций своего соратника, воспротивился этому. Он не хотел иметь в Сирии конкурента. Чтобы прекратить этот конфликт, султан собрал свою армию и отправился назад в Египет. Когда до Каира оставалось три дня пути, он согласился дать своим солдатам день отдыха 23 октября, а сам решил заняться своим любимым делом – охотой на зайцев в компании главных военачальников. Помимо прочих он был вынужден взять с собой и Бейбарса из боязни, что последний воспользуется его отсутствием, дабы устроить мятеж. Небольшая группа отделилась от лагеря чуть свет. Через два часа она остановилась на отдых. Один из эмиров приблизился к Кутузу и взял его за руку, словно бы намереваясь поцеловать её. В тот же миг Бейбарс вынул из ножен меч и вонзил его в спину султана. Тот упал. Не теряя ни минуты, два заговорщика вскочили на своих коней и во весь опор поскакали назад в лагерь. Они предстали перед эмиром Актаем, пожилым военачальником, которого уважала вся армия, и заявили ему: «Мы убили Кутуза». Актай, не слишком удивившись этому, спросил: «Кто же из вас убил его собственной рукой?» Бейбарс не колебался: «Это я!» Старый мамлюк приблизился к нему, препроводил в султанский шатёр и склонился перед ним в знак преданности. Вскоре вся армия бурно приветствовала нового султана.
Очевидно, что такая неблагодарность к победителю Эйн Галута, проявленная менее чем через два месяца после его великого деяния, не делает чести мамлюкам. Однако следует сказать в оправдание воинов-рабов, что большинство из них на протяжении долгих лет считало Бейбарса своим настоящим предводителем. Разве не он первый осмелился поднять свою руку на Тураншаха, выразив этим желание мамлюков самим осуществлять власть? И не он ли сыграл определяющую роль в победе над монголами? Вдобавок, ввиду его политической проницательности, военному искусству и чрезвычайной смелости он заслуживал того, чтобы его признали первым среди своих.
Родившийся в 1223 году, мамлюкский султан начал свою жизнь рабом в Сирии. Первый хозяин, айюбидский эмир Хамы, продал его из-за суеверного страха, который пробуждал в нём облик раба. Действительно, юный Бейбарс был очень смуглым гигантом с хриплым голосом, со светло-голубыми глазами, на одном из которых имелось большой бельмо. Будущего султана приобрёл мамлюкский офицер, включивший его в айюбидскую гвардию, откуда тот, благодаря своим личным качествам и, в первую очередь, ввиду полного отсутствия моральных устоев, быстро проложил себе путь к вершинам власти.
В октябре 1260 года Бейбарс победно вошёл в Каир, где его власть была признана незамедлительно. Напротив, в сирийских городах некоторые мамлюкские предводители воспользовались смертью Кутуза, чтобы провозгласить свою независимость. Но в ходе блестящей кампании султан овладел Дамаском и Алеппо и объединил под своей властью бывший домен Айюбидов. Очень скоро этот жестокий и необразованный воин стал великим государственным деятелем, творцом настоящего ренессанса арабского мира. В его правление Египет и в меньшей степени Сирия вновь стали центрами распространения культуры и искусства. Бейбарс, посвятивший свою жизнь разрушению всех франкских крепостей, способных оказать ему сопротивление, проявил себя при этом как великий строитель, украшая Большой Каир и сооружая на всей его площади мосты и прокладывая дороги. Он также организовал почтовую службу, голубиную и конную, ещё более эффективную, чем при Нуреддине или Саладине. Его правление было суровым, иногда грубым, но авторитетным и ни в коей мере не беззаконным. В отношении франков он с момента прихода к власти придерживался твёрдой линии, имея своей целью ликвидацию их влияния. Но он делал различие между франками Акры, которых он хотел просто ослабить, и франками Антиохии, виновных в содействии монгольским захватчикам.
В конце 1261 года он вознамерился организовать карательный поход на земли князя Боэмонда и армянского царя Гетума. Но он столкнулся с татарами. Хотя Хулагу уже больше не мог вторгнуться в Сирию, он ещё располагал в Персии достаточными силами, чтобы помешать наказанию своих союзников. Бейбарс решил благоразумно подождать более подходящего случая.
Такая возможность представилась в 1265 году, когда умер Хулагу. Тогда Бейбарс воспользовался раздорами, возникшими у монголов, чтобы сначала вторгнуться в Галилею и ликвидировать многие укреплённые места в содружестве с частью местного христианского населения. Потом он резко повернул на север, вошёл на территорию Гетума, разрушил один за другим все города и, в первую очередь, столицу Сис, в которой была убита большая часть народа и уведено в рабство более сорока тысяч пленных. Армянское царство больше никогда не оправилось от этого удара. Весной 1268 года Бейбарс вновь отправился в поход. Он начал с нападения на окрестности Акры, овладел замком Вофор, а затем повёл свою армию на север и 1 мая появился у стен Триполи. Здесь он застал правителя города, которым был никто иной, как Боэмонд, одновременно являвшийся князем Антиохии. Последний, хорошо зная враждебное к нему отношение султана, приготовился к долгой осаде. Но у Бейбарса были другие планы. Через несколько дней он взял путь на север и 14 мая достиг Антиохии. Самый большой из франкских городов, на протяжении ста семидесяти лет отражавший атаки всех мусульманских владык, сопротивлялся всего четыре дня. Вечером 18 мая была пробита брешь в стене неподалёку от цитадели; отряды Бейбарса растеклись по улицам. Это завоевание нисколько не напоминало победы Саладина. Всё население было или перебито или уведено в рабство; сам город был полностью разграблен. От гордой метрополии осталось небольшое заброшенное местечко, усеянное руинами, которые со временем покрылись травой и прочей растительностью.
Боэмонд узнал о падении своего города лишь благодаря памятному письму, которое ему прислал Бейбарс и которое составил официальный хронист султана Ибн-Абд-аль-Захир:
Благородному и храброму рыцарю Боэмонду, князю, ставшему простым графом ввиду взятия Антиохии.
Сарказм на этом не заканчивался:
Покинув Триполи, мы сразу направились к Антиохии, которой достигли в первый день благословенного месяца рамадана. В час нашего прибытия твои отряды вышли, чтобы дать нам бой, но они были побеждены, ибо, хотя они и помогали друг другу, помощи Бога им недоставало. Представь же себе твоих рыцарей на земле под копытами лошадей, твои дворцы, подвергшиеся разграблению, твоих благородных дам, которых продавали в разных концах города и которых покупали всего за один динар, взятый, впрочем, из твоей же казны!
После долгого описания, в котором ни одна деталь не щадила самолюбие получателя послания, султан, в заключение, переходил к делу:
Это письмо обрадует тебя известием о том, что Бог явил к тебе милость, сохранив тебя целым и невредимым и продолжив твою жизнь, поскольку ты не был в Антиохии. Ведь если бы ты находился там, то теперь ты был бы мёртв, ранен или пленён. Но может быть Бог пощадил тебя лишь для того, чтобы ты смирился и изъявил свою покорность.
Будучи человеком рассудительным и, самое главное, бессильным что либо изменить, Боэмонд в ответ предложил перемирие. Бейбарс согласился. Он знал, что устрашённый граф не представляет больше никакой опасности, равно как и Гетум, царство которого было практически стерто с лица земли. Что касается франков Палестины, то они могли быть очень довольны, что получили передышку. Султан послал к ним в Акру своего хрониста Ибн-Абд-аль-Захира, чтобы скрепить договор печатью.
Их король хотел прибегнуть к увёрткам, чтобы получить лучшие условия, но я был непреклонен, как того требовал султан. Король франков, взбешённый, обратился к переводчику: «Скажи ему, пусть он посмотрит назад!» Я повернулся и увидел всю армию франков в боевом строю. Переводчик добавил: «Король говорит, чтобы ты не забывал о наличии такого множества воинов». Поскольку я не отвечал, король стал настаивать на ответе через переводчика. Тогда я ответил: «Могу ли я быть уверенным, что мне сохранят жизнь, если я скажу, что думаю? – Да. – Ну хорошо, скажи королю, что в его армии воинов меньше, чем франкских пленников в тюрьмах Каира». Король чуть не поперхнулся и закончил беседу, но вскоре он принял нас вновь, чтобы заключить перемирие.
Действительно, франкские рыцари больше не беспокоили Бейбарса. Он знал, что неизбежная реакция на взятие Антиохии последует не от них, а от их хозяев, королей Запада.
Ещё не закончился 1268 год, как упорные слухи возвестили о скором возвращении на Восток французского короля во главе могучей армии. Султан часто расспрашивал об этом купцов и путешественников. Летом 1270 года в Каир пришло известие, что Луи высадился с шестью тысячами людей на карфагенском побережье около Туниса. Бейбарс, не медля, собрал главных мамлюкских эмиров и сообщил им о своём намерении выступить с большой армией в направлении этой отдалённой африканской страны, чтобы отразить новое франкское вторжение.
Но несколько недель спустя, султан вдруг получил новое сообщение, подписанное аль-Мустансиром, эмиром Туниса, извещавшее, что король Франции умер в своём лагере, а его армия возвращается на родину, причём большая часть франков погибла в результате войны и болезней. После того, как эта угроза миновала, для Бейбарса настала пора развернуть против франков Востока новое наступление. В марте 1271 года он овладел грозной крепостью «Хусн-аль-Аркад» (Крак де Шевалье), которую не смог захватить сам Саладин.
В последующие годы франки и особенно монголы под руководством Абаги, сына и наследника Хулагу осуществляли ряд вторжений в Сирию, но все эти нападения неизменно отражались. И когда в июле 1277 года Бейбарс умер в результате отравления, франкские владения на Востоке представляли собой лишь цепочку прибрежных городов, окружённых со всех сторон империей мамлюков. Мощная сеть их крепостей была полностью разрушена. Отсрочка, которой они воспользовались во времена Айюбидов, закончилась навсегда; их изгнание стало отныне неизбежным.
Ничто, однако, не предвещало стремительного развития событий. Перемирие, заключённое Бейбарсом, было продлено в 1283 году Калауном, новым мамлюкским султаном. Он не выказывал в отношении франков никакой враждебности. Он изъявлял готовность гарантировать франкам присутствие и безопасность на Востоке при условии, что они перестанут при каждом новом нашествии помогать врагам ислама. Текст договора, предложенный им королевству Акра, представляет собой уникальную попытку этого искусного и просвещённого правителя «урегулировать» отношения с франками.
Если король франков покинет Запад, – гласил текст, –
чтобы напасть на земли султана или его сыновей, правитель королевства и вельможи Акры обязаны сообщить султану о его прибытии за два месяца до этого. Если он высадится на Востоке по истечении двух месяцев, правитель королевства и вельможи Акры не будут нести никакой ответственности за это.
Если враг придёт от монголов или из другого места, та из двух сторон, которая узнает об этом первой, должна известить другую сторону. Если такой враг – упаси бог! – пойдёт на Сирию и войска султана отступят перед ним, правители Акры будут вправе начать с врагом переговоры в целях спасения своих подданных и своих земель.
Подписанный в мае 1283 года «на десять лет, десять месяцев, десять дней и десять часов», этот договор распространялся на
«все прибрежные земли франков, а именно, город Акру с его садами, его владениями, его мельницами, его виноградниками и семьюдесятью тремя деревенями, которые к нему относятся; город Хайфа, его виноградники, его сады и семь деревень, которые ему принадлежат… Для Сайды, это – замок и город, виноградники и пригород, принадлежащие франкам, а также пятнадцать, относящихся сюда деревень с прилегающей местностью, с её реками, её ручьями, её родниками, её садами, её мельницами, с её каналами и плотинами, которые издавна служат для орошения её земель». Перечисление было долгим и детальным во избежание споров. В любом случае вся франкская территория казалась ничтожной: узкая и разорванная прибрежная полоска, никоим образом не напоминавшая прежнюю грозную региональную державу, созданную франками. Правда, упомянутые места не включили все франкские владения. Тир, не входивший в королевство Акра, заключил с Калауном отдельный договор. Города, расположенные далеко на севере, такие как Триполи или Латакия, были исключены из договора.
Договор не был заключён и с крепостью Маркаб, которую удерживал орден госпитальеров, «аль-осбитар». Эти рыцари-монахи приняли сторону монголов и даже дошли до того, что воевали на их стороне при попытке нового вторжения в 1281 году. По этой причине Калаун решил предъявить им счёт. Весной 1285 года, как рассказывает нам Ибн-Абд-аль-Захир,
«султан приготовил в Дамаске осадные орудия. Они приказал привезти из Египта большое количество стрел и всевозможного оружия, которое он раздал эмирам. Он также велел приготовить огненные машины и трубы-огнемёты, каковых не было нигде, кроме как в «макхазин» (складах) и в «дар-ас-синаа» (арсеналах) султана. К делу привлекли также специалистов-подрывников и окружили Маркаб поясом катапульт, три из которых были типа «франк» и четыре типа «дьявол». 25 мая боковые крепостные сооружения были столь основательно разрушены, что защитники капитулировали. Калаун разрешил им уйти невредимыми в Триполи с личным имуществом».
Так в очередной раз союзники монголов были наказаны, и монголы не смогли этому помешать. Да и было ли у них такое желание, если пять недель, в течение которых длилась осада, оказались недостаточными, чтобы организовать экспедицию из Персии? Однако в том же 1285 году татары обнаружили большую, чем прежде, решимость возобновить свои атаки на мусульман. Их новый предводитель ильхан Аргун, внук Хулагу, взял на себя осуществление самой заветной мечты своих предшественников: создать союз с воинами Запада, чтобы взять мамлюкский султанат в клещи. В это время между Табризом и Римом установились регулярные контакты с целью организации общей или, по крайней мере, согласованной экспедиции. В 1289 году Калаун предчувствовал неотвратимую опасность, но его агентам не удавалось раздобыть точные сведения. Калаун не знал, помимо прочего, что детальный план кампании, разработанный Аргуном, был только что представлен в письменном виде папе и главным королям Запада. Одно из этих писем, адресованное французскому монарху, Филиппу IV Красивому, сохранилось. Предводитель монголов предлагал начать вторжение в Сирию в первую неделю января 1291 года. Он предполагал, что Дамаск падёт в середине февраля, а Иерусалим будет взят чуть позже.
Хотя Калаун и не догадывался об этом, он всё больше и больше испытывал тревогу. Он боялся, как бы агрессоры с Запада или с Востока не обрели во франкских городах Сирии плацдарм, который облегчит их продвижение. И всё же, хотя он был теперь убеждён, что присутствие франков представляет постоянную угрозу для безопасности мусульманского мира, он упорно не желал смешивать жителей Акры с обитателями северной Сирии, проявлявшими открытую симпатию к монгольскому завоевателю. В любом случае, как человек чести, султан не мог напасть на Акру, защищённую мирным договором ещё на пять лет, и поэтому он решил овладеть Триполи. Именно под стенами этого города, завоёванного сто восемьдесят лет назад сыном Сен-Жиля, и собралась могучая армия султана в марте 1289 года.
Среди десятков тысяч воинов мусульманской армии находился Абу-ль-Фида, молодой эмир шестнадцати лет. Выходец из айюбидской династии, ставший вассалом мамлюков, он несколько лет спустя был правителем маленького города Хама, где посвятил большую часть своего досуга чтению и написанию книг. Труд этого историка, бывшего одновременно также географом и поэтом, особенно интересен для нашего рассказа о последних годах франкского пребывания на Востоке. Ибо Абу-ль-Фида, с его внимательным взглядом и с мечом в руке, лично присутствовал на всех полях сражений.
Город Триполи, – отмечает он, –
окружён морем, и с суши на него можно нападать только с восточной стороны по узкому проходу. После начала осады султан установил напротив города большое число катапульт разной величины и организовал жёсткую блокаду.
После сражений, продолжавшихся более месяца, город 27 апреля попал в руки Калауна.
Отряды мусульман проникли в город силой, – добавляет Абу-ль-Фида, никоим образом не пытающийся замаскировать истину. –
Население побежало в гавань. Там некоторые ускользнули на кораблях, но большинство мужчин было убито, женщины и дети попали в плен, и мусульмане захватили огромную добычу.
Когда завоеватели закончили убивать и грабить, город по приказу султана сравняли с землёй.
Неподалёку от Триполи в открытом море был маленький островок с церковью. Когда город был захвачен, туда бежало много франков с их семьями. Но отряды мусульман бросились к морю, переплыли на этот остров, поубивали всех бежавших туда мужчин и завладели женщинами и детьми вместе с добычей. После этой резни я сам доплыл до острова на лодке, но не мог оставаться там, поскольку зловоние от трупов было очень сильным.
Молодой Айюбид, проникнутый величием и великодушием своих предков, не мог не возмущаться этим бесполезным убийством. Но он знал, что времена изменились.
Любопытно то, что изгнание франков происходило в атмосфере, характерной для их прибытия почти два столетия тому назад. Казалось, что бойня в Антиохии в 1268 году повторила резню 1098 года, а неистовство завоевателей в Триполи представляло собой, по мнению арабских историков последующих веков, как бы запоздалый ответ на уничтожение города Бану Аммара в 1109 году. Но только во время сражения у Акры, последней большой битвы эпохи франкских войн, тема реванша стала по-настоящему главной темой мамлюкской пропаганды.
Сразу же после победы Калаун стал подвергаться натиску своих военачальников. Отныне ясно, утверждали они, что ни одни из франкских городов не сможет устоять против мамлюкской армии и что их следует атаковать немедленно, не дожидаясь, пока Запад, встревоженный падением Триполи, организует новый поход в Сирию. Не следует ли раз и навсегда покончить со всем, что осталось от франкского королевства? Но Калаун отказывался: он подписал перемирие и никогда не нарушит свою клятву. Но может быть тогда нужно, настаивало его окружение, обратиться к знатокам права и признать недействительность договора с Акрой; такие средства в прошлом часто использовали франки? Султану это претило. Он напомнил своим эмирам, что при подписании договора в 1283 году он поклялся не прибегать к юридической помощи для нарушения перемирия. Нет, полагал Калаун, он овладеет всеми франкскими землями, которые не были защищены договором, но не более того. Он отправил в Акру посольство, чтобы заверить последнего из франкских королей Акры, «владыку Кипра и Иерусалима», что он будет соблюдать свои обязательства. Более того, он решил продлить это знаменитое перемирие ещё на десять лет, начиная с июля 1289 года, и призвал мусульман использовать Акру для своих торговых обменов с Западом. Действительно, в последующие месяцы этот палестинский портовый город стал местом интенсивной коммерческой деятельности. Дамасские купцы приезжали сотнями, останавливаясь в многочисленных постоялых дворах около рынков и осуществляя выгодные сделки с венецианскими купцами или богатыми тамплиерами, ставшими главными банкирами Сирии. Кроме того, тысячи арабских крестьян, главным образом из Галилеи, стекались во франкскую метрополию, чтобы сбыть здесь свой урожай. Это процветание шло на пользу всем государствам региона и, особенно, мамлюкам. С тех пор, как на протяжении многих лет потоки торговых обменов с Востоком были нарушены монгольским присутствием, упущенная выгода могла быть компенсирована только за счёт средиземноморской торговли.
Для наиболее трезвомыслящих франкских вождей новая роль, доставшаяся их столице, роль большого торгового центра, обеспечивающего связь между двумя мирами, представляла собой неожиданный шанс выжить в регионе, где они уже никак не могли быть гегемонами. Но это мнение разделяли не все. Некоторые ещё надеялись поднять на Западе религиозное движение, достаточное для организации новых военных походов против мусульман. Сразу после падения Триполи король Анри отправил в Рим послов с требованием подкреплений и так преуспел в этом, что в середине лета 1290 года в гавань Акры прибыл внушительный флот, изливший на город несколько тысяч фанатичных франкских воителей. Жители с недоверием созерцали этих пришельцев, которые пошатывались от похмелья, имели повадки грабителей и никому не повиновались.
Прошло лишь несколько часов, и начались инциденты. На улице напали на купцов из Дамаска: их ограбили и едва не убили. Властям удалось с грехом пополам восстановить порядок, но к концу августа ситуация ухудшилась. После пира с обилием выпитого вина, новоприбывшие рассыпались по улицам. Всех, кто носил бороду, преследовали и беспощадно убивали. Погибло несколько арабов, мирных купцов и крестьян, как христиан, так и мусульман. Остальные бежали, чтобы рассказать о происходящем.
Калаун обезумел от ярости. Разве он думал о таком, продлевая перемирие с франками? Его эмиры настаивали на немедленных действиях. Но как ответственный государственный деятель, он не мог позволить гневу властвовать над собой. Он направил в Акру посольство с требованием объяснений и, прежде всего, с требованием выдачи убийц для их кары. Мнения франков разделились. Меньшинство советовало принять условия султана, чтобы избежать новой войны. Другие отказывались от этого и, в конце концов, эмиссарам Калауна ответили, что мусульманские купцы сами виноваты в том, что их убили: один из них якобы пытался совратить франкскую женщину.
Теперь Калаун не колебался. Он собрал своих эмиров и объявил им о своём решении раз и навсегда положить конец слишком затянувшейся франкской оккупации.
Приготовления начались немедленно. Из всех краёв султаната были собраны корабли, чтобы принять участие в этом последнем сражении священной войны.
До того, как армия покинула Каир, Калаун поклялся на Коране не опускать оружие, пока не будет изгнан последний из франков. Эта клятва казалась особо значимой, ибо султан тогда уже был немощным старцем. Хотя его возраст точно неизвестен, ему, вероятно, было далеко за семьдесят. 4 ноября 1290 года могучая мамлюкская армия пришла в движение. Сразу после этого султан занемог. Он позвал эмиров к своей постели, велел им поклясться в верность его сыну Халилу и попросил последнего довести до конца начатую им кампанию против франков. Калаун умер менее чем через неделю, почитаемый своими подданными, как великий правитель.
Кончина султана лишь на несколько месяцев задержала последнее наступление на франков. В марте 1291 года Халил во главе своей армии снова выступил в Палестину. Многочисленные сирийские отряды присоединились к нему в начале мая на равнине, окружающей Акру. Абу-ль-Фида, которому тогда было восемнадцать лет, участвовал в сражении со своим отцом; ему даже была доверена одна из грозных катапульт под названием «Победоносная», которую пришлось транспортировать в разобранном виде от Хусн-аль-Акрада до окрестностей франкского города.
Повозки были столь тяжёлыми, что перевозка заняла у нас более месяца, тогда как в обычных условиях для этого хватило бы восьми дней. По прибытии почти все быки, тянувшие возы, погибли он истощения и холода.
Битва началась тотчас же, – продолжает наш хронист. –
Мы, люди из Хамы, были поставлены на самом правом краю. Мы находились на берегу моря, с которого на нас нападали франкские барки с установленными на них башенками. Эти сооружения были защищены деревянными щитами и коровьими шкурами, и враги стреляли из них в нас из луков и арбалетов. Нам приходилось таким образом сражаться на два фронта: против людей Акры, находившихся перед нами и против их флотилии. Мы понесли большие потери, когда доставленная одним из судов катапульта, стала обрушивать на наши шатры обломки скал. Но однажды ночью поднялся сильный ветер. Под ударами волн судно стало так раскачиваться, что катапульта разломилась на куски. В другую ночь отряд франков сделал неожиданную вылазку и дошёл до нашего лагеря. Но в темноте некоторые из них стали спотыкаться о верёвки, натягивавшие палатки; один из рыцарей даже упал в отхожее место и был убит. Наши воины успели придти в себя, напали на франков и вынудили их вернуться в город, оставив на месте боя много мёртвых. На следующее утро мой двоюродный брат аль-Малик-аль-Музаффар, правитель Хамы, велел привязать головы убитых франков к шеям лошадей, которых мы у них взяли, и отправил их в подарок султану.
И вот в пятницу 17 июня 1291 года, располагая подавляющим численным перевесом, мусульманская армия ворвалась в осаждённый город. Король Анри и большинство вельмож спешно погрузились на корабли, чтобы спасаться бегством на Кипр. Все остальные франки были или взяты в плен или убиты. Город был полностью стёрт с лица земли.
Город Акра был отвоёван, как уточняет Абу-ль-Фида, в полдень семнадцатого дня второй джумады 690 года хиджры. А ведь это в точности тот же день и тот же час, когда в 587 году хиджры франки захватили город у Саладина, пленив, а затем убив всех находившихся в нём мусульман. Любопытное совпадение, не правда ли?
Согласно христианскому календарю это совпадение не менее удивительно, ибо победа франков у Акры имела место в 1191 году, почти день в день через сто лет перед их окончательным поражением.
После завоевания Акры, – продолжает Абу-ль-Фида, –
Аллах поверг в ужас сердца франков, ещё остававшихся на побережье. Они стали быстро покидать Сайду, Бейрут, Тир и все другие города. Султан, таким образом, имел счастье овладеть всеми этими местами, которые велел тотчас же снести.
Действительно, в своей триумфальной поступи Халил решил разрушить вдоль побережья все крепости, которые могли когда-нибудь помочь франкам, если бы они ещё раз попытались вернуться на Восток.
Благодаря этим завоеваниям, – заключает Абу-ль-Фида, – все земли побережья вновь вернулись к мусульманам, что оказалось неожиданным прежде всего для франков, которые до этого были готовы захватить Дамаск, Египет и много других земель, а теперь были полностью изгнаны из Сирии и прибрежных зон. Да не позволит им Аллах придти сюда снова!
Примечания автора:
Секретарь султанов Бейбарса и Калауна, египетский хронист Ибн Абд аль-Захир (1233-1293) имел несчастье увидеть своё главное сочинение
«Жизнь Бейбарса» в сокращённом изложении, осуществлённом его невежественным племянником, который оставил нам усечённый и скучный текст. Несколько дошедших до нас фрагментов оригинального труда свидетельствуют об истинном таланте этого писателя и историка.
Среди всех арабских хронистов и историков, которых мы цитируем, лишь один Абу-ль-Фида (1273-1331) правил государством. Правда, это государство, эмират Хама, было крохотным и это позволяло этому айюбидскому эмиру посвящать большую часть времени своим многочисленным сочинениям и среди них
«Краткой истории человечества» («Moukh-tassar tarikh al-bachar»). С этим текстом в оригинале и переводе можно ознакомиться в уже упомянутом
«Recueil des historiens des croisades» («Сборник трудов историков крестовых походов»).
Хотя западное владычество в Триполи окончилось в 1289 году, соседние сёла и области сохранили многочисленные названия франкского происхождения до наших дней: Анжуль (Анжу), Дуэйхи (Дуэ), Декиз (де Гиз), Даблиз (де Близ), Шанбур (Шамбор), Шанфур (Шамфор), Франджех (Франк)…
Чтобы завершить обзор источников, укажем ещё:
Z. Oldenbourg : Les Croisades, Gallimard, Paris, 1965. Рассказ о мягкосердечии восточного христианина.
R. Pernoud : Les Hommes des croisades, Tallandier, Paris, 1977.
J. Sauvaget : Historiens arabes, Adrien-Maisonneuve, Paris, 1946.
|
