Тысячелетняя история Константинополя является свидетельством мудрости императора Константина, выбравшего город Византий в качестве новой столицы Римской Империи. Город, основанный ещё древними греками, был очень выгодно расположен на пересечении основных сухопутных и морских торговых путей на границе Европы и Азии. Помимо этого, очень удачным было и стратегическое положение Константинополя. Его гораздо легче было защитить от начавшихся уже в IV в. нашествий варваров. Ко времени четвёртого крестового похода Константинополь был самым большим и населённым городом если не всего мира, то, по крайней мере, Европы. В нём, по подсчётам некоторых историков, проживало в это время около 1 млн. человек. По своей площади он намного превышал Византий IV в., но основные достопримечательности были сосредоточены именно на месте старого города. Константинополь XIII в. представлял собой трапецию, расширяющуюся с востока на запад. С юга город омывался водами Мраморного моря, с севера - врезающимся на 7 км вглубь Европейского континента заливом Золотой Рог и с северо-востока - Босфором, проливом, выходящим из Чёрного моря (у Виллардуэна оно называется Русским¹). В Босфоре было сильное течение с севера на юг, которое часто препятствовало судам, направлявшимся в гавань Золотого Рога или в Чёрное море. По этой причине, как сообщает Виллардуэн, венецианский флот с крестоносцами на борту простоял около недели у азиатского побережья напротив Константинополя (предместье Скутари) дожидаясь попутного ветра². Виллардуэн не случайно обращает внимание на это обстоятельство, потому что ещё при основании Константинополя одним из аргументов против выбора его в качестве столицы было то, что в этих местах господствует северо-восточный ветер. И торговые суда при отсутствии южного ветра часто вынуждены были разгружаться в гаванях, специально построенных со стороны Мраморного моря.

     Пока венецианский флот стоял в Скутари, лидеры похода встретились с посланником византийского императора и сообщили ему о своих решительных намерениях, а также была сделана попытка представить населению Константинополя нового претендента на императорский трон. При этом корабли, на одном из которых находился молодой Алексий и его свита, прошли вдоль морских стен города со стороны Мраморного моря. Как явствует из повествования Виллардуэна, эти стены так близко подступали к воде, что суда чуть не касались их своими бортами³, и поэтому жители города, которым подобная презентация оказалась не по душе, забросали корабли камнями. Близость морских стен к воде сыграла решающую роль при штурме Константинополя.

     Виллардуэн по ходу своего рассказа нередко подчёркивает правомерность нападения на Константинополь и истолковывает благоприятные условия как свидетельство божественного расположения. После того, как, с божьей помощью, удалось войти в Золотой Рог, венецианские суда разорвали огромную цепь, тянувшуюся от морской стены Константинополя к башне Галата на северном берегу залива. Обрывок этой цепи до сих пор можно увидеть около церкви Св. Ирины в Константинополе, но сама башня была заново выстроена венецианцами в XIV в. и с тех пор служит в качестве маяка. От Галаты армия и флот крестоносцев проследовали вглубь залива и остановились напротив Влахернского дворца. В этом месте в XIII в. находился узкий мост, по которому армия крестоносцев перешла через Золотой Рог и стала готовиться к штурму. Венецианцы штурмовали морские стены со стороны залива, а крестоносцы - сухопутные.

     К сожалению, морские стены города уцелели только в немногих местах. Гораздо лучше сохранилась сухопутная стена, защищавшая город с запада. Она в основном была построена при императоре Феодосии II, причём строилась она в спешном порядке, поскольку городу в это время грозило нападение гуннов под предводительством Аттилы. По сообщению Виллардуэна стена была длиной 3 лье⁴ (ок. 4,8 км), в действительности - около 7 км. Стена состояла из нескольких частей. Внутренняя стена, являвшаяся главным оборонительным укреплением, имела толщину около 14 футов (4,2 м) и была усилена 96 башнями, каждая высотой по 60 футов (18 м) на расстоянии 60 ярдов (55 м) друг от друга. Башни были двухэтажными. Верхний этаж, на который заходили со стены, содержал оружие и снаряжение, и в нём всегда находились стражники. Между внутренней и внешней стеной была терраса шириной от 50 (15 м) до 64 (19,2 м) футов. Внешняя стена имела толщину всего от 2-х (0,6 м) до 6,5 (2 м) футов и по большей части состояла из бойниц, расположенных между многочисленными зубцами. На этой стене тоже было 96 башен высотой от 30 (9 м) до 35 (10,5 м) футов. За стеной к западу шла ещё одна терраса шириной в 61 фут (18,3 м), а за ней - ров различной глубины, также шириной в 61 фут, разделённый низкими перегородками. В стене было несколько ворот, через которые защитники города осуществляли многочисленные вылазки. Основные же силы крестоносцев были сосредоточены около крайних к Золотому Рогу ворот. Именно через эти ворота после бегства Алексия III Виллардуэн со своими спутниками прошёл к Влахернскому дворцу, тогдашней резиденции императора Византии⁵. Единственные сохранившиеся до наших дней Золотые ворота, через которые бежал Морчуфль после второго штурма, находятся с южной стороны.

     Вслед за первыми представителями в город вошла вся армия, и взорам завоевателей предстала внутренняя часть города во всём её блеске. Согласно историческим данным, одних только церквей в городе в это время насчитывалось около 500. Несомненно, самым величественным был Собор Св. Софии, являвшийся в то время самым большим храмом Европы. Константинополь в отличие от Рима с самого начала был сугубо христианским городом. Константин разрушил древний акрополь с находившимися в нём храмами Аполлона и других языческих богов. Рядом с этими развалинами и был построен Собор Св. Софии. По-существу этот собор является единственным хорошо сохранившимся памятником XIII в., поскольку он после оттоманского завоевания был превращен в главную мечеть. Следует отдать должное новым правителям: хотя по законам ислама в мечети не должно быть живописных изображений, фрески и мозаики, украшавшие своды и стены собора не были уничтожены, а только скрыты под штукатуркой, которая систематически снималась для подновления фресок, что позволило в начале XX в. начать восстанавливать росписи. К сожалению, крестоносцы оказались гораздо менее склонными щадить культурное наследие покоренного народа и безжалостно разграбили бесценные богатства и реликвии не только в Соборе Св. Софии, но и во всем городе, что позволило современникам сравнить завоевание Константинополя крестоносцами с опустошением Рима вандалами. Многие памятники погибли или серьезно пострадали во время грандиозных пожаров, сопровождавших штурм и распри между греками и латинянами. По мнению Виллардуэна, только во время третьего пожара "сгорело домов больше, чем их имеется в трех самых больших городах королевства Франции".⁶

     Впрочем, и потомки Магомета приложили руку к постепенному и неуклонному изменению исторического облика своей новой столицы. Вторым по значению после Св. Софии был собор Св. Апостолов рядом с сухопутной стеной, ставший, как мы уже упоминали, прообразом церкви Св. Марка в Венеции. Здесь вплоть до турецкого завоевания предавали земле покойных византийских императоров. Османы сравняли собор и находившиеся в нём гробницы с землей, чтобы построить усыпальницу для Магомета II, завоевателя Константинополя.

     Рядом с собором Св. Софии находились такие замечательные сооружения, как Большой дворец и Ипподром. В настоящее время здесь ведутся систематические раскопки и исследования, имеющие целью воссоздание былого облика этих сооружений. Ведущими специалистами являются профессор мюнхенского института Византийской истории и культуры Альбрехт Бергер и чешский учёный Ян Костенец. Результаты реконструкции публикуются на страницах сайта "Византия 1200"⁷.

     Большой дворец строился на протяжении нескольких веков, занимая всё новые и новые площади, и ко времени описываемых событий представлял собой целый город в городе. Наиболее известное здание этого комплекса - дворец Дафна. Здесь находился тронный зал, потолок которого украшал огромный крест, инкрустированный золотом и драгоценными камнями.

     К югу от этого дворцового комплекса находился отдельный императорский дворец, называвшийся Буколеон. Его балконы выходили на Мраморное море. Своим латинским названием дворец обязан барельефу, изображавшему бой быка со львом, разрывающим свою жертву. Французы воспринимали греческое наименование дворца на свой лад, переиначивая непонятное им слово "вуколеон" в гораздо более доступные "буш" (пасть) и "лион" (лев). Название дворца представлялось как "Пасть льва", или "Львиная пасть". Это название использует и Виллардуэн, повествуя о бегстве Морчуфля во время второго штурма⁸. Сейчас дворец сильно разрушен, а в XIII в. он стал собственностью Бонифация Монферратского, предводителя крестоносцев, который помимо дворца присвоил себе ещё одну жемчужину Константинополя - он сделал своей женой принцессу Маргариту, дочь венгерского короля Беллы III и вдову бывшего императора Исаака Ангела. Вот что пишет Виллардуэн по этому поводу:

"Маркиз Бонифаций Монферратский проскакал вдоль всего берега, прямо к дворцу Львиная Пасть. И когда он прибыл туда, дворец был ему сдан с тем, что всем, кто в нем был, сохранят жизнь. Там увидели многих самых знатных дам на свете, которые укрылись во дворце; увидели там сестру короля Франции, которая некогда была императрицей, и сестру короля Венгрии, которая тоже некогда была императрицей, и множество других знатных дам. О сокровищах, которые были в этом дворце, и не рассказать, ибо их там имелось столько, что не было им ни числа, ни меры".⁹

     Как выглядел неоднократно упоминаемый Виллардуэном Влахернский дворец, резиденция императора, нам, к сожалению, неизвестно.

     Одно из зданий Большого дворца соединялось висячим мостом с Ипподромом. Ипподром на всём протяжении византийской истории был не только местом проведения конных состязаний, но и ареной важных политических событий. Собравшиеся зрители выбирали на стадионе императоров, выражали свои протесты и вели борьбу с политическими противниками. С давних времён посетители Ипподрома делились на 4 партии по числу конных упряжек, участвующих в заезде. В соответствии с принадлежностью к той или иной партии они одевались и именовались как Белые, Красные, Зелёные и Голубые. Последние две партии фанатов были наиболее влиятельными, и императоры в политических целях часто появлялись в своей ложе, расположенной в специальном здании под названием Кафизма, в зелёной или голубой одежде. Перед кафизмой стояли 4 бронзовых коня работы греческого скульптора Лисиппа, которые были вывезены дожем Энрико Дандоло в Венецию после завоевания Константинополя и установлены на фронтоне собора Св. Марка.